Томас Ватсон
Одним из компонентов покаяния является ненависть к греху. Схоласты [богословы средних веков] различали два типа ненависти: ненависть к мерзости и ненависть к вражде.
Сперва приходит ненависть или отвращение к мерзости: «и почувствуете отвращение к самим себе за беззакония ваши» (Иез. 36:31). Истинно кающийся грешник - ненавистник греха. Если человек отвращается от того, что причиняет боль его желудку, то тем более он будет ненавидеть то, что мучает его совесть.
Возненавидеть грех - это больше, чем оставить его. Каждый может оставить грех из страха, как во время шторма выбрасывают за борт и столовое серебро, и драгоценные камни, но отвращение к греху доказывает ненависть к нему. Христа невозможно полюбить до тех пор, пока грех не станет омерзительным. И небо не будет страстно желаемым, пока грех не будет вызывать отвращение. Когда душа видит, как истекает кровь, она взывает: «Господь, когда Ты избавишь меня от этого тела смерти? Когда я сброшу эти запятнанные одежды греха, и мне возложат на голову чистый кидар славы? И пусть моя любовь к себе превратится в ненависть» (Зах. 3:4-5). Мы никогда так не драгоценны в глазах Божиих, как тогда, когда мы прокаженные в своих.
Во-вторых, следует ненависть к вражде. Нет лучше средства для познания жизни, как только через движение. Глаза двигаются, пульс бьется. Так и чтобы определить покаяние - нет признака лучше, чем праведное отвращение к греху. «Ненависть, - говорил Цицерон, - это гнев, ставший хроническим». Настоящее покаяние начинается в любви к Богу и заканчивается в ненависти к греху.
Как распознать истинную ненависть к греху?
I. Тогда, когда дух человека противится греху.
Не только язык должен ругать грех, но и сердце - ненавидеть. Так даже если и появится необычайно разукрашенный грех, то он будет нам отвратителен, как отвратителен нам портрет того, кого мы смертельно ненавидим, даже если он прекрасно написан: «Не люблю тебя, Сабиди» [эпиграмма римского писателя Марциала]. Предположим, что блюдо, наконец, приготовлено, и соус замечательный, но если человек терпеть не может мяса, то он и не будет его пробовать. И пусть даже дьявол приготавливает из греха приятное и многообещающее блюдо, поливая его аппетитным соусом, искренний кающийся грешник всем своим существом будет питать отвращение и не притронется к нему.
II. Истинная ненависть к греху универсальна
Истинная ненависть к греху универсальна в двух направлениях: к способности грешить и к самому греху.
1. Ненависть универсальна в отношении к способности грешить, то есть отвращение к греху присутствует не только в рассуждениях, но и в желании и любви. Часто человек убежден, что грех отвратителен и в своем рассуждении он ненавидит его, однако все еще находит в нем сладость и имеет в нем тайное наслаждение. Здесь отвращение от греха в рассуждениях, но любовь к нему на деле; тогда как в истинном покаянии ненависть к греху проявляется во всех способностях, и не только в интеллектуальных, но главным образом в волевых: «Что ненавижу, то делаю» (Рим. 7:15). И, несмотря на то, что Павел не был свободен от греха, его желание все же было против него.
2. Ненависть универсальна по отношению к греху. Тот, кто ненавидит один грех, тот ненавидит и все. Аристотель говорил о ненависти ко всему роду. Тот, кто ненавидит одну змею, ненавидит всех змей: «Ненавижу всякий путь лжи» (Пс. 118:104). Лицемеры ненавидят грехи, которые вредят их репутации, а истинно обращенный человек испытывает отвращение ко всем грехам: выгодным и несущим неприятности, ко всякому проявлению растления. Павел ненавидел закон греха (Рим 7:23).
III. Истинная ненависть к греху проявляется в отношении всех его форм.
Праведное сердце питает отвращение к греху за то, что он оскверняет человека изнутри. Грех оставляет пятна на душе. Возрожденный духовно человек ненавидит грех не только за проклятие, которое он влечет за собой, но и за болезнь, которую он приносит. Он питает отвращение к этому змею не только за его жало, но и за его яд. Возрожденный ненавидит грех не только из-за ада, но и как ад.
IV. Истинная ненависть непримирима.
Никогда уже не может быть примирения с грехом. Если гнев еще можно примирить, то ненависть примирить нельзя. К греху, как Амалику, никогда уже не будет благоволения. Война между дитем Божьим и грехом, подобна войне между двумя царями: «Между Ровоамом и Иеровоамам была война во все дни жизни их» (3 Цар. 14:30).
V. Настоящая ненависть противится греху, находящемуся не только в нас, но и в других людях тоже.
Ефесская церковь не могла сносить развратных людей (Откр. 2:2). Павел резко осудил Петра за его лицемерие, не смотря на то, что он (Петр) был апостолом. Христос в праведном гневе выгнал меновщиков из храма (Ин. 2:15). Он не мог позволить, чтобы храм превратили в дом торговли. Неемия строго выговорил знатнейшим иудеям за их ростовщичество (Неем. 5:7) и за осквернение дня субботнего (Неем. 13:17). Ненавистник греха не будет терпеть зла и в своей семье: «Не будет жить в доме моем поступающий коварно» (Пс. 100:7). Какой позор, что мироправители могут показать характер в порыве гнева и не проявить героического духа в подавлении зла. Те, у кого нет антипатии к греху, чужды покаянию. Грех, который в них, как яд в змее, естественен для них и доставляет им удовольствие.
Как далеки от покаяния те, кто вместо того, чтобы ненавидеть, любят грех! Для верующего грех, как сучок в глазу; для нечестивого, как корона на голове: «когда, делая зло, ты радуешься» (Иер. 11:15). Любить грех - это хуже, чем его делать. Хороший человек может впасть в грех необдуманно, но любить грех - это безрассудство. Что делает свинью свиньей, как не любовь ее валяться в грязи? И что делает дьявола дьяволом, как не любовь его к тому, что противно Богу? Любовь к греху показывает, что грех является желанным, и чем больше желание греха, тем больше грех. Но произвольно делающий грех не может очиститься от греха через жертву (Евр. 10:26).
О как много тех, кто любят запретный плод! Они любят богохульства и прелюбодеяние; они любят грех и ненавидят порицание. Соломон говорил о сынах человеческих «безумие в сердце их, в жизни их» (Еккл. 9:3). Так, для людей любить грех, значит обнимать смерть, играя с проклятьем; «безумие в сердце их».
Это побуждает нас проявлять покаяние сильной ненавистью к греху. Крокодил и скорпион относятся друг к другу со смертельной ненавистью; так же должно быть между сердцем и грехом.
Вопрос: Что есть такого в грехе, что могло бы заставить кающегося грешника ненавидеть его?
Ответ: Грех ужасен, это самое уродливое чудовище. Апостол Павел использует очень выразительное слово, чтобы подчеркнуть это: «так что грех становится крайне грешен» (Рим. 7:13); или как в греческом языке, «гиперболически грешен». То, что грех является гиперболическим злом и заслуживает ненависти, станет понятным, если мы посмотрим на грех с четырех точек зрения:
1. Посмотрите на происхождение греха, откуда он появляется. Его родословная берет свое начало в аду: «Кто делает грех, тот от дьявола, потому что сначала дьявол согрешил» (1 Ин. 3:8). Грех - это работа, присущая дьяволу. Бог прилагает руку к тому, чтобы поставить грех на место, Сатана же прилагает руку к тому, чтобы привести его в действие. Как отвратительно делать то, что свойственно Сатане, то, что делает людей его прислужниками.
2. Посмотрите на грех в его сущности, и он окажется очень отвратительным. Обратите внимание, как Писание определяет его: он бесчестит Бога (Рим. 2:23); бесславит Бога (1 Цар. 2:30); раздражает Бога (Иез. 16:43); затрудняет Бога (Ис. 7:13); разбивает сердце Бога, как сердце любящего мужа разбивается не целомудренным поведением жены: «Меня разбили их блудные сердца» (Иез. 6:9) [данный стих переведен дословно с англ. варианта перевода Библии]. Грех снова распинает Христа и выставляет его на открытое поругание (Евр. 6:6); так бесстыдные грешники пронзают Христа в Его святости, и будь Он сейчас на земле, они распяли бы Его вновь. Посмотрите же на отвратительную сущность греха.
3. Посмотрите на грех в сравнении, и он окажется ужасным. Сравните грех с бедствием и адом, и он будет хуже их обоих. Он хуже, чем бедствие: болезнь, нищета, смерть. В капле греха больше зла, чем в океане несчастия, потому что грех является причиной несчастия, а причина важнее следствия. Меч Божьей справедливости лежит спокойно в ножнах, пока его не вытащит грех. Страдание полезно для нас: «Благо мне, что я пострадал» (Пс. 118:71). Страдания приводят к покаянию (2 Пар. 33:12). Когда ранят змею, она извергает свой яд; так же, когда нас бьет Божий бич, мы выплевываем яд греха. Страдание совершенствует наше милосердие. Золото становится чистейшим, а аромат можжевельника приятнейшим - в огне. Скорбь предотвращает проклятие (1 Кор. 11:32). Поэтому император Маврикий [римский император шестого века] молил Бога наказать его сейчас в этой жизни, чтобы он не имел страданий после. Так, в несчастии много того, что служит для нашей пользы, в грехе же ничего хорошего. Страдания Манассии привели его к смирению, а грех Иуды довел его до безумия.
Страдание достигает только тела, а грех идет дальше: он отравляет разум, приводит к болезням. Горе лишь исправляет, грех же разрушает. Страдание может только забрать жизнь, грех же забирает душу (Лк. 12:20). У человека, который переносит страдания, совесть может оставаться спокойной. Когда ковчег носился по волнам, Ной мог петь в нем. Когда тело страдает и мечется, христианин может воспевать в сердце своем Богу (Еф. 5:19). Но, когда человек совершает грех, в его совесть вселяется ужас. Спира* после отречения от веры сказал, что проклятые духи, он думает, не претерпевают тех мучений, которые он претерпел внутри себя.
В страданиях можно иметь любовь Божию (Откр. 3:19). Если бы один человек бросил сумку денег другому, и при этом поранил бы его немного и сорвал кожу, тот бы не отнесся к этому с недовольством, но воспринял бы это как плод любви. Так, когда Бог причиняет нам боль страданиями, это для того, чтобы обогатить нас дорогими милостями и утешить своим Духом. Но когда мы совершаем грех, Бог удаляет Свою любовь. Когда Давид согрешил, он не чувствовал ничего, кроме недовольства Бога: «Облако и мрак окрест Его» (Пс. 96:2). Именно так Давид и воспринял это. Он не мог видеть ни радугу, ни солнечный луч, ничего кроме облаков и мрака вокруг Божьего лика.
То, что грех хуже страдания, очевидно из того, что величайшее наказание, которое Бог может возложить на человека в этой жизни, это позволить грешить ему без контроля. Когда недовольство Господа возгорается с наибольшей силой против человека, Он не говорит: «Я наведу меч и язву на этого человека, но пусть он грешит». «Потому Я оставил их упорству сердца их, пусть ходят по своим помыслам» (Пс. 80:13). Так, если оставление человека с его грехом (по мнению Самого Бога) - самое страшное зло, значит грех намного хуже бедствия. И если это так, то каким ненавистным он должен быть для нас!
Сравните грех с адом и вы увидите, что грех хуже. Ад - это место страшных мучений, и, тем не менее, ничего нет хуже греха. Ад сотворен Богом, но грех не Его творение. Грех - это дьявольское произведение. Мучения ада являются бременем только для грешника, грех же тяжесть для Бога: «Я придавлен вами, как придавлена колесница, нагруженная снопами» (Ам.2:13) [здесь имеет место расхождение в английском и русском переводах Библии]. В мучениях ада есть что-то положительное, а именно: исполнение божественной справедливости. И если справедливость найдена в аду, то грех - пример величайшей несправедливости. Он обворовывает Бога в Его славе, Христа в Его приобретении, душу в ее счастье. Рассудите теперь, разве грех не самое отвратительное, что только может быть, что даже хуже страданий и ада.
4. Взгляните на результат и последствия греха, и он окажется отвратительным. Грех достигает тела. Он подвергает его множеству страданий. Мы приходим в мир с криком, и уходим со вздохом. Это заставляло троянцев плакать в день рождения их детей, как писал Геродот, когда они рассуждали о бедствиях, которые их дети должны будут переносить в мире. Грех - это троянский конь, из которого выходит целая армия бед. И нет нужды называть их, потому что почти каждый с ними знаком. В то время как мы высасываем мед, нас пронзает боль от уколов эрики [медоносное растение]. Грех расплескивает вино нашего утешения и выкапывает нам могилу (Рим. 5:12).
Грех достигает души. Из-за греха мы потеряли образ Божий, который включал нашу святость и наше величие. Адам в первоначальной своей славе был подобен глашатому, на котором - гербовый щит. Все уважают его, потому что он носит царский гербовый щит, но уберите этот щит, и никто не обратит на него внимания. Грех совершил это бесчестие с нами. Он сорвал с нас одежду невинности. Но это еще не все. Эта остистая стрела греха хотела бы проникнуть еще глубже. Грех навсегда желал бы разделить нас с возможностью лицезреть Бога, в присутствии Которого полнота радости. И если грех так гиперболически грешен, то это должно увеличить наше раздражение и возбудить наше неумолимое негодование против него. Ненависть Амнона к Фамари была сильнее любви, которую он имел к ней (2 Цар. 13:15). Так и мы должны ненавидеть грех бесконечно больше, чем когда-то любили его.
(Из книги «Доктрина покаяния»)