Ч.Х. Спержен
У нас есть много причин благословлять Бога за Его милости, которыми мы наслаждаемся, как церковь и народ Его, много лет: за единство братское, за трудовое рвение, за число обращенных, успех наших предприятий и рост всего тела Христова. Но сейчас у меня другая тема; тема, которая лежит тяжким бременем у меня на сердце. Я молю вас, во имя милостей Божьих и любви Иисуса Христа, Господа вашего, чтобы вы, как члены церкви, ничем не опечалили Духа Божьего и не заставили Его удалиться от нас. Помните, как Израиль потерпел поражение из-за Ахана. Один-единственный человек, одна-единственная семья нарушили божественный закон, но пострадали от этого все. Ахан взял проклятую вещь и спрятал в своем шатре, и весь Израиль из-за этого потерпел поражение; как же могут пострадать тогда люди, если грех будет распространен среди них и будет ходить своими путями, не встречая сопротивления! Церковь Божья страдает тяжко от греха ее собственных членов, греха среди нас.
Глядя вокруг себя, я опечален и обременен тем, что наблюдаю среди верующих христиан, не кое-где, но практически повсеместно. Многие христиане в наши дни не воспитывают своих домашних в дисциплине набожности, чтобы они стали святыми. Я словно громом поражен, когда слышу, что мужчины-христиане позволяют своим сыновьям пить, приходить домой поздно и даже ругаться, в то время как их дочери одеты распущенно, как девицы легкого поведения. Меня печалит, что многие верующие не молятся в семье и вообще не воспитывают своих детей, словно считают обязанностью отца оставить ребенка в покое и позволить ему вести себя, как вздумается, стать рабом дурных привычек. У нас слишком много людей, подобных Илию, которые, может быть, говорят: «Ты не должен», - но не обладают никаким авторитетом и реально не предохраняют сыновей своих от греха. Это большое зло.
Господь сказал об Аврааме: «Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним» (Быт. 18:19), и, если в доме нет должного порядка, мы не можем ждать, что Господь будет особо благосклонен к главе семьи. Муж - это царь в доме; и, если он позволяет, чтобы в нем творилась анархия, он сам становится проклятием для себя в некотором роде. Муж не всегда может управлять своей женой, потому что иногда встречаешься и с Иезавелью; но есть некоторые вещи, которые ему не следует позволять ей, если он христианин; и, если ему не удается предотвращать грех и запрещать его, Бог, несомненно, воздаст ему за это. Мы должны не закрывать глаза на зло в самих себе, в своих супругах, детях или слугах, но искоренять его сильной рукой. Да дарует нам Бог мудрость и силу воли для исполнения своих домашних обязанностей! Быть благочестивым в доме - значит быть воистину благочестивым. Были времена, когда ни одна верующая семья не обходилась без семейной молитвы, но теперь лишь в немногих семьях она проводится. Некоторые из вас могут вспомнить, что, когда отец ваш был на службе, мать проводила ежедневное поклонение; а если мать была больна, кто-то из мальчиков или девочек читал Писание и молился, чтобы священный огонь не потух. Если мы не собираемся для молитвы по утрам, как можем мы преуспевать в исполнении дневных обязанностей? Если мы не собираемся для молитвы вечером, как можем мы ожидать, что Господь будет хранить шатры Иакова во время ночных страж? Если в семье мы пренебрегаем молитвой, как можем мы надеяться, что Дух Святой исполнит нашу церковь?
Другая очень серьезная проблема связана с развлечениями верующих христиан. Я слышу, что повсеместно говорится людьми, называющими себя христианами, что христианам рекомендуется посещать театр, что драма должна развиваться. Это такое же разумное предложение, как идея вылить флакон лавандовых духов в большую сточную трубу, чтобы улучшить ее запах. Если церковь должна подражать миру, чтобы поднять свой дух, то странно изменилось положение вещей с тех пор, как Господь наш сказал: «Выйдите из среды их... и не прикасайтесь к нечистому» (2 Кор. 6:17). Должны ли небеса сойти вниз к адской бездне, чтобы поднять свой дух? Моральное состояние театра в течение многих лет было таково, что его уже невозможно исправить; и, даже если бы это произошло, оно испортится снова. Проходите мимо него осторожно, там обитает блудница.
Мне никогда не случалось входить в театр во время исполнения пьесы; но я видел достаточно, когда возвращался поздно вечером домой после дальнего путешествия и проезжал мимо игорных домов, чтобы начать молиться о наших сыновьях и дочерях: да не входят они туда никогда. Странна та школа добродетели, что привлекает распутников и блудниц. Нет там места для христиан, потому что места эти ценят нечестивые миряне. Если члены нашей церкви приобретут привычку посещать театр, вскоре мы увидим их на пути к еще большим порокам, и потом они вообще оставят пути Божьи. Посещение театра, если оно станет распространено среди верующих христиан, вскоре приведет к смерти благочестия. Мы видим, что любовь к такого рода вещам возрастает повсеместно, и мы не можем даже войти в места развлечений, некогда посвященные науке и искусству, чтобы не столкнуться там с чем-либо вроде театрального представления.
Я не сомневаюсь, что эти вещи, которые сами по себе достаточно безвредны, имеют тенденцию воспитывать и развивать вкусы, которые в конце концов приведут вас в театр и его окрестности. Кто может считать развлечения, обольщающие своей порочностью, подходящими для чистого ума? Кто может приблизиться к Богу после того, как наблюдает выступления распутных женщин, а я слышал, что некоторые из тех, кем восхищается лондонское общество, таковы. Когда манеры день ото дня становятся все более вольными и развратными, должны ли английские нонконформисты прекращать свой благочестивый протест, понижать планку своих жизненных правил? Если так произойдет, они лишатся духовной силы, и не будет вообще причин для их существования.
Если и могут быть времена, когда христиане имеют право расслабиться, то, несомненно, не тогда, когда сам воздух полон скверны и улицы наши звенят от криков разносчиков газет, продающих грязные листки и отвратительные картинки. Печально слышать, как люди говорят сегодня о греховных поступках; как молодые люди и девушки, не краснея, рассуждают о скверне и разрушении, словно это пустяки или обычный разговор. Невероятно жаль, что в целях правосудия приходится печатать нездоровые подробности. Я понимаю, что в некоторых случаях существуют серьезные возражения против частного прослушивания дел; однако это было бы несомненным благом для общественной морали. Что касается тех, кто не просто совершает скверные вещи, но и получает от них удовольствие: «К собранию их да не приобщится душа моя!» (Быт. 49:6). Сердце мое часто восклицает: «...кто бы дал мне крылья, как у голубя? я улетел бы и успокоился» (Пс. 54:7). В самом деле, очень плохо было бы для церкви Божьей, если бы члены ее осквернились. В наше время мы должны быть вдвойне строги, чтобы никакая распущенность поведения не просочилась в наши ряды, Действительный грех должен подавляться жестко, но даже вида зла следует избегать.
Мои дорогие братья и сестры, будьте чисты, кем бы вы ни были, да будут чисты ваши сердца, уста и жизни. Никогда не давайте волю нечистому воображению, тем более не говорите о нечистом: да не будет оно упомянуто среди вас ни разу, да будете вы святы. Избегайте искренне похотливых взглядов, сомнительных слов, нехороших поступков, всего, что ведет к нечистоте, должны вы избегать. Только «чистые сердцем... Бога узрят» (Мф. 5:8). Все мы подвержены человеческим страстям, и наша проклятая плоть очень легко поддается очарованию тех, кто может ввергнуть нас в скверну; и еще до того, как мы поймем, где очутились, душа наша окажется в плену. Будьте бдительны, молитесь; особенно будьте бдительны в наше дурное время. Кричите: «Не введи нас в искушение», - и да будет ваша молитва искренней, тогда вы сможете оставаться вдали от сомнительных поступков. Заключите завет со своими глазами, чтобы они не смотрели ни на какую мерзость, и пусть уши ваши перестанут слушать нечестивые речи. Молитесь Богу, чтобы Он сохранил ваши сердца чистыми и святыми. Стерегите уста свои, чтобы они не осквернились греховными разговорами. Я боюсь не столько того, что вы совершите откровенный крупный грех, сколько того, что потихонечку вступите на путь к нему.
Мне кажется, Августин рассказывает о своем юном друге, который боялся всего, связанного с римским амфитеатром. Друг-язычник убеждал его войти в Колизей; и, так как друг этот очень настаивал, а он был чем- то обязан этому другу, он решил сходить туда один раз, но все время держать глаза и уши закрытыми. Казалось, что невелик риск посидеть там какое-то время, ничего не видя и не слыша; но во время состязания люди так громко аплодировали какому-то гладиатору, доставившему им удовольствие, что молодой человек открыл глаза, чтобы посмотреть, что происходит. С того момента он был очарован; он смотрел и наслаждался зрелищем; и, хотя раньше он не мог терпеть даже упоминания об этом, теперь он стал регулярно ходить на жестокие спортивные состязания и защищать их - и вскоре перестал быть христианином. Остерегайтесь мирского давления, его закваска действует незаметно, но неотвратимо, и небольшого ее количества достаточно, чтобы испортить весь хлеб.
Различайте христиан и неверующих, пусть с каждым днем это различие становится для вас все яснее. Вы слышали когда-нибудь о служителе, который обвинил дьявола в том, что тот забрал одного из членов его церкви? Дьявол ответил: «Я обнаружил, что он на моей стороне, потому и претендую на него». Я тоже могу сказать «стоп» лукавому, но в этом не будет смысла, если он обнаружит то, что ему принадлежит. Птицелов претендует на птицу, которую находит в своих силках. Он скажет: «Я нашел ее в своих силках, поэтому она моя». И мы напрасно будем спорить о правах собственности лукавого, потому что он нелегко отказывается от добычи.
Избегайте вида зла. «Но мы не должны быть слишком суровы», - скажет кто-нибудь. В наши дни опасаться этого не приходится. Вы никогда не можете слишком далеко зайти в святости или стать слишком похожи на Господа Иисуса. Если кто-нибудь обвинит вас в чрезмерной строгости и жесткости, не печальтесь; пытайтесь заслужить это обвинение. Я не могу предположить, что в великий последний день Господь наш Иисус скажет кому-нибудь: «Ты был недостаточно мирским. Ты слишком строг был в поведении и не был угоден миру». Нет, братья мои, это невозможно. Тот, Кто велел нам быть совершенными, как совершенен Отец наш Небесный, поставил перед вами образец, к которому мы должны стремиться.
«Да, - скажет кто-нибудь, - но разве нам не позволено получать наслаждение?». Дорогие мои друзья, наслаждения, уготованные для христиан, многочисленны и велики, но они не должны быть греховными и безумными. Вы называете порок и безумие развлечениями? Тогда я не согласен с вами. Когда я бываю в деревне и вижу крестьян, несущих ведра с помоями свиньям, я не мешаю свиньям есть. Я не буду никогда протестовать против того, чтобы они получили двойную порцию. Но стану ли я есть с ними? Только не я. Не я! Я не получаю от этого удовольствия. Пренебрегаю ли я в таком случае своим благом? Нет, конечно! Никогда не казалась мне желанной эта густая смесь. Я не сомневаюсь, что она очень вкусна для тех созданий, для которых приготовлена; по крайней мере, она весьма питательна и им нравится. Так и люди могут наслаждаться мирскими радостями и грехами, пусть: бедные души, им больше нечем насладиться, у них нет рая, у них нет Иисуса, на груди Которого они могут отдохнуть сейчас; пусть они тешатся тем, что делает их счастливыми, пока могут. Но когда я говорю с детьми Божьими, я говорю по-другому, потому что для вас все эти вещи непривлекательны, когда вы вкусили высшее наслаждение общения с Богом.
«Но, - скажете вы, - мне бы доставило удовольствие немного греховных радостей». Тогда вы зря называетесь сынами Бога. «Всякий, рожденный от Бога, не делает греха» (1 Ин. 3:9); и это не значит, что он не может впасть в грех по слабости; ему не доставляет удовольствия грех, это не его путь; он - новая тварь, которая получает радость оттого, что живет так близко к Богу, как только это возможно.
«Но насколько близки мы можем быть к миру?» - некоторые часто задают этот вопрос в сердце, если не вслух. Вы слышали когда-нибудь историю о даме, которая искала себе кучера? К ней пришли два или три претендента, и первый соискатель сказал: «Мадам, вы не найдете лучшего кучера, чем я». Она спросила: «Насколько близко можете вы подъехать к опасному участку, чтобы не произошло несчастного случая?». «Мадам, я могу подъехать на метр, и вы будете в совершенной безопасности». «Очень хорошо, - сказала она, - вы мне не подходите». Второй, слышавший вопрос и ответ и видевший, что его товарищ отвергнут, был уже готов отвечать: «Опасное место! Мадам, я могу подъехать к нему на волосок, и вы все равно будете в безопасности». «Вы мне тем более не подходите». Когда вошел третий, она спросила его: «Вы хороший кучер?». «Да, - сказал он, - я осторожен, и мне никогда не случалось попадать в аварию». «Но как вы думаете, насколько близко могли бы проехать от опасного места?» «Мадам, - сказал он, - я никогда этого не пробовал сделать. Я всегда стараюсь держаться от них так далеко, как только могу». И дама тут же ответила: «Вы именно тот кучер, который мне нужен, я вас нанимаю».
Найдите такого кучера, чтобы он правил вашим сердцем и вел вас. Не смотрите, насколько близко вы можете подойти к греху, но старайтесь держаться от него как можно дальше. Если вы не послушаетесь этого совета, если Дух Божий не очистит вашу жизнь, постепенно церкви придется воздеть руки вверх и воскликнуть: «Кто бы мог подумать! Это были такие милые молодые люди, от них ожидали всего самого лучшего; они говорили: «Не надо быть такими строгими», - и где они теперь?». Чтобы с вами не случилось беды, держитесь подальше от дурного.
Что касается вашей работы для Господа, держитесь ближе к жертвеннику Христову, навсегда соединитесь с Ним; и я уверен, что вы не окажетесь в проигрыше, отказавшись от мирских удовольствий. Пути Господа полны наслаждений, и все они ведут к миру. В святой жизни есть безопасность и сладость, и в значительной степени сладость эта заключена в ощущении безграничного покоя. Бог дает нам благодать, чтобы мы удержались на этих мирных тропах, пусть другие называют нас пуританами и высмеивают наш святой страх перед грехом! Аминь.