«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония» (Мф. 23:27-28)
Слово «фарисей» в нашем сознании ассоциируется с тучной холеной физиономией с ехидными глазами, сверкающими злобой и завистью, с перекошенным от злобы ртом, кричащим в адрес Христа: «Распни!»
При этом слове в памяти всплывает и образ средневекового инквизитора с молитвенно сложенными на груди руками, хладнокровно отправляющего на костер очередную жертву, обвиняемую в ереси. На лице его - постное выражение.
Однако далеко не всегда фарисеи выглядят так. По крайней мере, в дни земной жизни Иисуса фарисеи обладали религиозным авторитетом, их именовали «учителями». Они носили длинные одежды, на голове и на руках у них были широкие повязки с текстами из Библии. Другими словами, Библия всегда была при них, и они охотно сыпали цитатами из нее.
Они много и красноречиво проповедовали, активно участвовали в тогдашних «евангелизациях» во имя обращения хотя бы одной души. Или, как Христос говорит, «дабы обратить хотя бы одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас» (Мф. 23:15). Страшный результат: столько усилий и усердия в проповеди - и всего лишь для погибели обращенного грешника. Это ужасно: проповедь - для погибели. А молитва? Христос восклицает: «...и лицемерно долго молитесь; за то примете тем большее осуждение» (Мф. 23:14). И молитва для осуждения! За что? Неужели только за многословие и показуху? Ведь закваска фарисейская есть лицемерие.
Безусловно, Господь, видящий сердца человеческие, испытывает отвращение к показной молитве, когда молящиеся, привлекая к себе внимание, превращают ее в своеобразный спектакль. Это противно Богу.
Но превращение молитвы в постыдный фарс лицемерия еще не самое ужасное. Куда хуже, когда такой молитвенник осуждает других.
Вспомним молитву фарисея, изложенную Христом в притче (Лк. 18:11): «Фарисей, став, молился сам в себе так...». Его молитва была внутренней, однако Господь услышал ее. И начиналась она возвышенно: «Боже! Благодарю Тебя...». Чудесно начинать молитву с жертвы хвалы, с благодарности Господу. И за что же фарисей благодарит Бога? «...Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи...» (Лк. 18:12). Похвально, что этот человек все-таки спасен Богом и приобщен к Его благодати.
И мы подчас так молимся: «Слава Тебе, Боже, что я спасен, в то время как мир погибает... Ты извлек меня из этого рва погибели...». Конечно, какие-то фарисейские нотки «я и они» звучат в молитве фарисея, но это еще не самая страшная беда. В конце концов, он имел право за это благодарить Бога - за то, что не стал бандитом, вором или хулиганом. Но вот рядом стоящего человека он не имел права осуждать. Тем более, что он не видел сердца этого молитвенника.
В зеркале своей самоправедности - скажем прямо, в кривом зеркале - он видел Бога, Который, по его мнению, был в восторге от единственного праведника в его лице. И он ошибочно полагал, что осчастливит Господа напоминанием о своем присутствии в Его храме. Еще бы! Вокруг столько грешников и среди них он, фарисей, праведный и непорочный.
Резкий контраст его порядочности представлял этот мытарь - то ли налоговый инспектор, то ли таможенник - не имеет значения. Главное - этот мытарь был взяточником, мздоимцем. Сама его профессия накладывала на него отпечаток корыстолюбия. Сравнивая себя с мытарем, фарисей не только усмотрел свои достоинства. Он гордился собой, своей праведностью, которая, впрочем, как запачканная одежда. И не более того. И всякий, кто делает ставку на свою праведность, обречен на погибель.
Фарисею было чем гордиться. Он постился дважды в неделю, хотя Моисеев закон требовал этого только один раз в год! Он превозносится в своем тщеславии и напоминает Богу о своих многочисленных заслугах: он постится два раза в неделю, дает десятину, не таков, как прочие.
Само слово «фарисей» означает «отделенный». Он отделяет себя от прочих людей и подчеркивает: я - это я; а они - это они. Я - хороший, а они - плохие.
А вот с мытарем, которого осудил фарисей и вынес ему такой суровый приговор, дело было так. Он тоже молился, но в пять раз короче фарисея и более честно. Он исповедуется перед Богом: «Боже! Будь милостив ко мне, грешнику!» Всего шесть слов в этой молитве, но она, подобно срочной телеграмме или молнии, сразу же достигла Неба. И мытарь был мгновенно помилован и оправдан Богом. Оправдан! Не просто прощен и помилован, а оправдан полностью. Иначе говоря, с него была полностью снята вина, и он был объявлен невиновным! Кстати, в русском переводе есть слово «более», которое отсутствует в греческом оригинале. Ведь может быть только одно из двух: или ты оправдан, или нет.
Фарисей попал в число неоправданных, поскольку «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6).
Апостол Павел объясняет: «Он [Христос] спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости... чтобы, оправдавшись Его благодатию, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни» (Тит.3:5-7). А Христос прокомментировал этот сюжет так: «...всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18:14).
Смерть в свое время прервет лицемерный маскарад. Она сорвет карнавальную маску лицемерия с лица любого фарисея, если, конечно, он не настолько вжился в свою роль, что не в состоянии выйти из нее даже на смертном одре. Как правило, умирающие люди не прихорашиваются перед смертью, а искренне взывают к Господу, используя те же слова, что и мытарь. Так, например, поэт Александр Блок перед смертью молился: «Прости меня, Боже!»
Предчувствуя кончину, бывший фарисей Савл, ставший апостолом Павлом, писал: «...Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим. 1:15).
Фарисейство - тяжкая болезнь. Чем же характеризуется фарисейство? Каковы его признаки? Прежде всего, ему свойственен феномен двойственности. Двойная жизнь начинается с раздвоенности ума. Кстати, психиатрический термин «шизофрения» в переводе с греческого означает: раздвоение, расщепление души и ума. Это ведет к антагонизму: «быть и казаться».
Христос обличает таковых: «...уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых...»; «...по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония» (Мф. 23:27-28). Таков контраст, обусловленный противоречием между формой и содержанием. Форма - привлекательная, содержание - гнилое. Какие яркие метафоры и сильные эпитеты использует Господь, рисуя портрет фарисейства!
«Змии, порождения ехиднины...» (Мф. 23:33). Впрочем, Его предтеча, Иоанн Креститель, употреблял аналогичные выражения в адрес фарисеев, идущих креститься к нему: «Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния» (Мф. 3:7,8).
Мы бы возразили ему: «Брат Иван, ну зачем ты так резко ополчаешься на фарисеев? К чему пугаешь их адом? Поделикатней бы надо - все-таки это души, жаждущие спасения!»
Иоанн знал, что делал и говорил. Он видел лукавство этих религиозных вождей.
Апостол Павел, оставивший фарисейство, как-то в Антиохии столкнулся с лицемерием апостола Петра. Тот, «до прибытия некоторых от Иакова (т.е. иудеев из Иерусалима, являющихся строгими фарисеями), ел вместе с язычниками (т.е. христианами, обращенными из язычников); а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие иудеи, так что даже и Варнава был увлечен их лицемерием» (Гал. 2:12-13).
Так описывает эту конфликтную ситуацию апостол Павел. Ему надоело фарисейство, и он вступил в противостояние с Петром, обличая его в неискренности. Возможно, это было не совсем так, как после ареста Христа, но все же Петр как бы отрекался от истинного евангельского учения из-за страха перед кучкой обрезанных иудеев, оказывающих на него давление.
Это лицемерие было чревато трещиной между языческими и еврейскими христианами, расколом церковного братства. Почему Павел так поступил? Потому ли, что не мог обуздать свой язык? Или ему была по душе полемика, выставляющая его в выгодном свете и компрометирующая Петра как конкурента? Вовсе нет.
Мартин Лютер прокомментировал это так: «У него в руках не пустячное дело, а наиглавнейший вопрос всего христианского учения». По той же причине сам Лютер впоследствии обличил преемника апостола Петра - Римского Папу... В 1517 году Мартин Лютер восстал против лицемерия Римского Папы Льва X и доминиканского монаха Иоанна Тецеля, продававшего индульгенции, т.е. папские грамоты, отпускающие грехи.
Возмущенный безнравственностью Папы и его собратьев Лютер однажды даже заявил о своем желании связать в один узел Папу и его кардиналов и бросить их в Тибр. «Вода вылечит этих свиней, - сказал он, - она принесет пользу их тушам, изъеденным позорными болезнями». Такой резкой была реакция протеста на фарисейство тогдашнего главы католической церкви.
Нас, конечно, удивляет подобная двойственность религиозных людей - своего рода религиозных оборотней. Мы спрашиваем: «Как этот фарисей, долго молящийся Богу, так ненавидел Христа? И что это за религия, которая прикрывается цитатами из Библии, манипулирует ею, но преследует Живое Слово? Чтит Бога Отца, а над Его Сыном ехидно издевается?» Оказывается, можно служить Богу и, вроде Гиезия, быть склонным к наживе, покрываясь проказой корыстолюбия (4 Цар. 5:27). Можно именем Христа изгонять бесов и пророчествовать, но не исполнять того, о чем проповедуешь другим, и за это уйти в погибель (Мф. 7:22-23).
Все это, пожалуй, потому, что болезнь фарисейства есть религия формы, неодушевленная религия показного благочестия, не имеющего силы. Эти фарисеи скрупулезно следят за исполнением религиозных предписаний, скажем, десятины, а выпускают из виду главное - любовь. Только не любовь к себе, а любовь к Богу и ближнему.
Есть два рода любви, и они несовместимы. Первая - любовь к себе, самолюбование, нарциссизм, когда фарисей без ума от самого себя. Он обольщен собой, влюблен в свой облик и в свои речи. После сказанной проповеди или пропетой песни он не может не спросить: «Ну, как я сказал? Как я спел?» И все это с тем, чтобы его похвалили. Эго - важный симптом фарисейства. Это тешит его самолюбие. Самолюбие противостоит настоящей любви, поскольку сконцентрировано вокруг эгоистичного «я» фарисея. Человек, беззаветно возлюбивший себя, не может любить Бога и ближних. Вирус тщеславия нашел добрую почву в его сердце. Он ревнует о том, чтобы его заметили и хвалили, и беспокоится, если его авторитет чем-то уничижается. Он обожает быть в центре внимания.
Как правило, самовлюбленный человек чрезмерно обидчив. Обидчивость, т.е. неспособность спокойно переносить замечания и критику в свой адрес, - явный симптом самомнения, следствие тщеславия в сердце человека, пораженного недугом фарисейства.
Когда такой человек сталкивается с замечаниями, он негодует, с раздражением реагирует на критику. Ему кажется, что его унижают и недооценивают. Он возмущается всеми, кто говорит ему о недостатках. Таких зачисляет в разряд врагов, отказывается их приветствовать и разрывает с ними всякие отношения. Человеку, обидевшему его или сделавшему ему замечание, самолюбец тут же начинает сварливо припоминать ошибки, промахи и недостатки. И такое поведение свидетельствует о запущенной форме тщеславия, что чревато скорой погибелью.
Будучи ослепленным самим собой, такой фарисей говорит и слушает только о себе, о своих успехах. О своих достижениях он готов разглагольствовать часами, чтобы, пуская пыль в глаза, внушать, какой он великий подвижник за веру евангельскую.
Однако об успехах и благословениях других говорит неохотно, как бы между прочим и в контексте собственных достижений. Ведь он любит сам быть в центре внимания, произносить пространные проповеди, призывать к покаянию грешников (Мф. 23:6-7), гонясь, во имя личной славы, за количеством покаявшихся, а не пробужденных людей.
Эти души оказываются незрелыми, собрания - опустошенными, а присутствующие люди - духовно голодными. Ведь Господь не может благословить фарисея, хотя тому вследствие самовлюбленности представляется благословенным все, в чем он принимает участие, и, соответственно, неблагословенным все, где его нет. Какой самообман, какое самообольщение!
Еще один признак фарисейства, вытекающий из феномена раздвоенности, - это почтение к старым пророкам, уже почившим, и побивание камнями современных. Прислушаемся к словам Господа: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: “Если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков”» (Мф. 23:29,30).
Верно замечено. Фарисеи всегда готовы ставить памятники почившим героям веры, покойным братьям, жившим когда-то, но побивают камнями лжи, клеветы и злоречия своих современников. Скрипя зубами, подобно фарисеям, уличившим женщину в прелюбодеянии, или убийцам Стефана, они, сами не без греха, всегда стремятся бросать камни в тех, кто изобличает их лицемерие или просто более преуспевает в служении Богу. Преуспевает больше, чем они. Им это не нравится, им это не по душе.
И даже Савл был в числе стерегущих одежды Стефана, т.е. соучаствовал в этом убийстве. Потому что тогда он был фарисеем, не рожденным свыше. А когда стал настоящим христианином, то распял свое самолюбивое «я».
Фарисеи стремятся побивать камнями братьев-пророков. И как они это делают? Ищут обвинения, коварно искушая, пытаясь поймать на слове, «оцеживая комара и проглатывая верблюда», плетут интриги, выдают желаемое за действительное, чтобы впоследствии предъявить претензии и осудить (Мф. 23:23-25).
Методы, которыми они пользуются, можно прямо назвать провокационными или подстрекательскими. И вопросы, которые они ставят, обычно содержат какую-то зацепку или скрытый смысл.
Уловить в словах, вытянуть какую-то компрометирующую информацию, чтобы утопить ближнего... в чайной ложке. Обнаружить малейшую неточность и затем раздуть из мухи слона. Таков почерк современного фарисейства...
И, к сожалению, оно нацелено на убийство авелей, мытарей, стефанов и даже самого Христа! За что? За обличения. Фарисейство не терпит обличений, ненавидит раскрывающих его суть.
Не будем оглядываться по сторонам, отыскивая фарисеев вокруг себя. Когда-то ученики спрашивали Христа: «Не я ли, Господи?» Хорошо, если мы будем молиться так: «Испытай меня, Господи, и зри, не на опасном ли я пути?» Не стою ли я на этом скользком пути, ведущим в погибель? Как узнать?
Исходя из вышеизложенного, это выглядит так. Если ты, дорогой друг, кого-то осуждаешь, желаешь свести счеты за мелкие обиды, не желаешь подать руки кому-то в церкви - ты, безусловно, фарисей!
Если ты искушаешь ближнего для того, чтобы впоследствии обвинить его, ты тоже фарисей!
Фарисей - погибший человек, потому что его разум деформирован гордостью и тщеславием, он одержим манией величия, готов обличать всех, не согласных с ним, наполнен ядом зависти и лицемерия.
Кто такой погибший человек?
Тот, кто превозносится до дерзости.
Тот, кто поднимает очи вверх,
А руками совершает мерзости!
И еще поэт призывает:
Мы знаем из Библии, что фарисеи
Любили цветистость напыщенных фраз.
Они на корабль добродетели сели,
Но делали все пред людьми напоказ.
И лгали они, как в театре актеры,
Молитву свою превративши в спектакль.
За то обличал их Спаситель, Который
Сказал, что молиться не следует так.
Распяли Христа фарисеи в дни Пасхи.
Но их формализм принял больший размах.
По-прежнему дух фарисейской закваски
Приводит к броженью во многих умах.
Друзья, что на мель лицемерия сели,
Пойдя на миражного счастья огни!
Давайте увидим в себе фарисеев
И освободимся скорее от них!
А. Савченко